|
|
| |||
| . |
|
93
ными земляными укреплениями. Абукирский форт уже пал. Каффарелли в свое время приказал прикрыть его кавальером, для сооружения ко- торого разрушить окружающие дома. Но Мармон этого не сделал, не желая лишать своих сол- дат крыши над головой, и теперь форт продер- жался только три дня, пав 17 июля. Атако- вать, не имея численного превосходства, было рискованно, но и нельзя было позволить про- тивнику создать себе опорный пункт на побе- режье. 25 июля французы перешли в наступление. На левом фланге наступала дивизия Ланюсса, заменившего погибшего Бона, на правом - Лан- на, Клебер был в резерве. Мюрат возглавлял стоявшую в центре кавалерию. Опрокинув ту- рецкий авангард, французы бросили вперед конницу, отрезавшую противнику отступление, и сбросили его в море. Атака главной турец- кой позиции была крайне рискованной, но тут турки сами облегчили задачу, перейдя в нас- тупление. Повторив маневр, французы сбросили в море и их. Лишь ничтожная часть десанта была подобрана эскадрой, командующий Муста- фа-паша попал в плен. Турецкий гарнизон фор- та во главе с его сыном, будучи обременен массой раненых, сдался на следующий день. Однако эта победа не могла изменить судьбу экспедиции, крах которой был неизбе- жен. Чума и мусульманский фанатизм, жара и бескрайняя пустыня, гибель флота, ненависть правительства, недовольство солдат - все об- ъединилось против Наполеона. С Жозефиной дела обстояли все хуже. На- полеон все еще относился к браку как к свя- тыне - жена должна любить своего мужа и быть любимой им. Жозефина же прежде всего любила удовольствия, и, когда он уехал в Италию, продолжала развлекаться в Париже. Тщетно На- полеон настаивал на ее приезде, слал к ней своих офицеров - Жозефина, зная его сла- бость, писала, что ждет ребенка. Лишь 24 ию- 94 ня 1796 года она выехала из Парижа в сопро- вождении Жюно, Мюрата, Жозефа Бонапарта, вся в слезах, как навстречу несчастью. В пути быстро утешилась, найдя в числе спутников смазливого капитана Ипполита Шарля. В июле, накануне наступления Вурмзера, Наполеон отослал ее в Милан. Она уехала опять со слезами на глазах (Наполеон даже сказал, что дорого обойдутся Вурмзеру эти слезы), в пути наткнулась на разъезды авст- рийцев, чуть не попала в плен. Но, с глаз долой - из сердца вон - в Милане она опять оказалась в объятиях капитана Шарля. Об этом знал весь Милан, вся армия, за исключением, разумеется, мужа. После Арколе он вновь выр- вался к ней в Милан - Жозефина оказалась (вместе с Шарлем) в Генуе, откуда позже со- общила, что из-за празднеств не нашла време- ни написать о себе. Что-то Наполеон стал по- дозревать. Шарль под предлогом стачки с пос- тавщиками был исключен из офицеров и отослан в Париж. Отъезжавшего в Египет Наполеона Жозефина проводила до Тулона, он оставил ей 40 тысяч франков годового дохода. Затем она уехала на воды в Пломбьер лечить бесплодие. Вернувшись в Париж, купила дворец в Мальмезоне за 225 тысяч франков (уплатила всего 15 тысяч). Шарль здесь устроился уже по домашнему. Вся родня Наполеона писала ему об этом. Он опять закрыл глаза, зная, насколько его мать, братья и сестры предубеждены против нее. На- конец, Жюно во время сирийского похода при- вел ему такие подробности, что больше обма- нывать самого себя было невозможно. Поблед- невшего, как мертвец, Наполеона били судоро- ги, он проклинал неверную жену. Чтобы не остаться в долгу, он сошелся с молоденькой француженкой Полиной Фуре, ухит- рившейся увязаться за своим мужем в Египет. Полина (без мужа) была приглашена к команду- ющему на прием, во время которого Жюно ухит- 95 рился вылить ей на платье чашку кофе, после чего, под ухмылки присутствующих, предложил замыть пятно и просушить платье в соседней комнате - там ее ждал Наполеон. Мужа, чтобы не мешал, отослали курьером на родину^. В глубине души Наполеон рассчитывал, что он попадется англичанам - так мало французских кораблей избегали встречи с ними. Расчет оп- равдался - корабль, на котором плыл Фуре, был действительно захвачен англичанами. Всех французов объявили военнопленными, кроме лейтенанта Фуре, которого поспешили доста- вить обратно в Египет. Вернувшись в Каир, Фуре нашел жену у Наполеона и устроил скан- дал. Подоспевшие адъютанты вытолкали лейте- нанта Фуре на улицу. Супруги развелись, ин- цидент был исчерпан. На свидания с Полиной Наполеон отправлялся в сопровождении Евгения Богарне, которого он сделал своим адъютан- том. У Наполеона не хватило чуткости освобо- дить его от этой обязанности, пока Бертье не сказал ему, как тяжело Евгению переносить эти визиты своего отчима к любовнице. Роман Наполеона с Полиной Фуре был вполне откры- тый, ее даже прозвали "Царицей Востока". Чуть позже Наполеон с раздражением заметил о ней: "Эта маленькая дурочка ничего не смыс- лит в делании детей". Когда это высказывание дошло до Полины, она не осталась в долгу: "Но разве это моя вина?" Позже, уже на роди- не, узнав, что генерал Клебер занял его мес- то не только на посту командующего экспеди- ционной армией, но и в постели у Полины, На- полеон сильно ревновал: "Мысль об этом раз- рывает мой мозг".^^ -------------------------------------------- ^Бертье, вызвав лейтенанта Фуре, имел лицемерие сказать ему: "Милый Фуре, вы счас- тливец, вы увидите Францию..." ^^Покидая Египет, Наполеон приказал отп- равить во Францию и Полину Фуре, чуть позже, когда установится тихая погода. Она действи- 96 В августе из не без умысла пропущенных англичанами австрийских газет Наполеон узнал потрясающие новости - коалиция против Фран- ции восстановлена, все завоевания в Италии после побед Суворова утрачены, родине грозит иностранное вторжение. Решение было принято немедленно: надо было возвращаться во Фран- цию. 18 августа Наполеон выехал из Каира на побережье. 22 августа он вручил генералу Ме- ну для передачи Клеберу запечатанный пакет, в котором передавал последнему командование над экспедиционной армией. На следующий день, 23 августа 1799 года, Наполеон, взяв с собой казну, лучших генералов - Бертье, Лан- на, Мармона, Мюрата, Андреосси, ученых - Монжа, Бертолле, близких к себе людей - Ев- гения Богарне, Дюрока, Лавалета, Бурьенна, возглавляемую Бесьером охрану из французских гренадеров и египетских мамлюков, навсегда покинул Египет. Не успевших явиться к посад- ке Дезе и Жюно было приказано отправить на родину при первом удобном случае. Клеберу он оставлял сильную, закаленную в боях армию, исправно функционировавший налоговый и адми- нистративный аппарат, покорное, запуганное население [3]. Утверждения, что Наполеон -------------------------------------------- тельно прибыла во Францию на полтора месяца позже его, вернувшись на корабле, отвозившем на родину ученых. В пути попались к англича- нам, но те уважали ученых и проявили рыцарс- кие чувства к мадам Фуре - отпустили с честью. Во Франции Полину ждал роскошный дом, деньги. Она вышла замуж за отставного офицера Раншу, которому покровительствовал Наполеон. (Раншу в 1810 стал консулом в Шве- ции). Но Полина с ним вскоре развелась, пе- ребрала много любовников, после падения На- полеона узнала и нужду. Скончалась 18 марта 1869 впавшей в детство девяностолетней ста- рухой. 97 забрал с собой, кроме Клебера, весь цвет эк- спедиционной армии [4], представляются прис- трастными. В Египте оставались Ренье, Ла- нюсс, Даву, Фриан, "для которого - по выра- жению самого Наполеона - не было ничего не- возможного". К отъезду главнокомандующего французская армия отнеслась спокойно. Все были убеждены, что теперь-то уж ничто не препятствует началу переговоров о возвраще- нии на родину. > ВОЗВРАЩЕНИЕ И БРЮМЕР Адмирал Гантом вел маленькую эскадру, состоявшую из двух фрегатов -"Каррэра" и "Мюирона", и двух быстроходных шебек с оби- тыми медью днищами, на которых предполага- лось уходить в случае встречи с флотом про- тивника. Корабли продвигались вдоль африкан- ских берегов, избегая обычных морских путей. Покидая Египет, Наполеон шел на огромный риск. Легко можно было оказаться в руках ан- гличан, перехватывавших большинство француз- ских судов, направлявшихся из Египта во Францию или обратно. По возвращении можно было попасть под трибунал за дезертирство, за самовольное оставление вверенной ему ар- мии. Но все же возвращение на родину давало хоть какой-то шанс - в Египте его уже не бы- ло, там впереди был неизбежный крах. Путешествие началось с крупной неудачи: ожидавшегося попутного ветра эскадра так и не дождалась. Днем корабли, спустив паруса, подолгу стояли на одном месте, притворяясь занятыми рыбной ловлей. Вдали иногда показы- вались паруса английского блокадного флота, но ни разу англичане не подошли близко к эс- кадре Наполеона. Ночью, подняв паруса, ста- рались словить ветер, хоть немного продви- нуться дальше на запад. Но вот наконец задул сильный восточный 98 ветер, эскадра стремительно понеслась впе- ред. 30 сентября показалась родная Корсика. Эскадра вошла в гавань Аяччо, где стояли не- делю из-за плохой погоды. Здесь Наполеона ожидал новый удар - опасность, грозившая ро- дине, которая должна была послужить оправда- нием за самовольное оставление Египта, оказа- лась ликвидирована. Брюнн в Голландии нанес поражение англо-русскому десанту при Бергене и Кастрикуме, Массена под Цюрихом разбил русский корпус Римского-Корсакова. Суворов, оказавшийся в окружении среди Альп, чудом избежал капитуляции. Впрочем, пути назад не было. 8 октября плавание возобновилось. При подходе к французскому берегу в густом тума- не наткнулись на английский флот, но послед- ний не заметил маленькую французскую эскад- ру. 9 октября корабли вошли в гавань Фрежюс. Высадились в маленьком городке Сан-Рафаэль. Взволнованная толпа, ворвавшаяся на ко- рабль при высадке, невольно оказала ценную услугу - дала предлог уклониться от обяза- тельного карантина. В пути Наполеона встре- чали горячо, особенно в Лионе ему устроили восторженную встречу. 16 октября, рано утром Наполеон прибыл в Париж. Уже в 6 часов утра он явился в Дирек- торию. Затем на два дня уединился в своем доме. Здесь он нашел только долги - Жозефина все промотала. Сама она выехала ему навстре- чу, собираясь встретить мужа в Лионе. Они разминулись в пути. Когда она вернулась, На- полеон заперся в кабинете, он не желал ее видеть. Жозефина горько плакала у запертой двери - он был непреклонен. Наконец она при- вела своих детей. И Гортензия, и Евгений то- же плакали, умоляли Наполеона не делать их второй раз сиротами. Его сердце не выдержа- ло, он уступил. Дверь распахнулась, он зак- лючил жену и детей в свои объятия. Она (как положено) упала в обморок - он поднял ее на |
| . |
|
99
руки и отнес на постель. Он все еще слишком сильно любил ее, и, кроме того, пойти на разрыв, на развод, предстать перед соотечес- твенниками обманутым мужем, рогоносцем, было страшнее проигранного сражения, это значило лишиться всех своих блестящих надежд. Невер- ность жены, конечно, сильно потрясла Наполе- она. Много лет спустя он случайно увидел Ип- полита Шарля, проезжавшего мимо в карете, и с такой силой сжал руку Дюрока, что тот чуть не вскрикнул от боли [10]. 18 октября Наполеон явился с официальным визитом в Директорию. Затем несколько дней он принимал у себя дома множество гостей. Он обсуждал ситуацию с Жозефиной, своим братом Люсьеном, только что, 23 октября, избранного председателем Совета пятисот, Талейраном, Маре, Фуше, Реалем, директорами, генералами, интриганами, проходимцами, патриотами, чес- толюбцами. Он старался сориентироваться в обстановке. Директория, по всеобщему мнению, находи- лась при последне издыхании. Неспособность установить твердый буржуазный порядок, по- вальная коррупция и воровство, военные неу- дачи окончательно подорвали положение прави- тельства. Оно и само чувствовало, что его дни сочтены, и старалось спихнуть с себя власть. Барраса открыто обвиняли в том, что он продает Францию за 25 миллионов франков королевскому двору. Баррас даже не особенно и оправдывался. Набирала силы левая оппози- ция, по традиции именовавшаяся якобинцами. К ней были близки прославленные генералы Жур- дан, Ожеро, военный министр Бернадот. Цент- ром этой оппозиции был Манеж. Но когда ми- нистр полиции Фуше по приказу Директории закрыл находившийся в Манеже клуб якобинцев, ожидавшихся уличных выступлений не последо- вало. Якобинцы 1799 года лишь по имени имели общее с якобинцами 1793 года, они оставались легальной оппозицией. Впрочем, будущее зави- 100 село не от них. Виднейшим членом Директории был Сиейес. Десять лет назад, накануне выборов а Гене- ральные штаты, Сиейес прогремел на всю Фран- цию своей брошюрой "Что такое третье сосло- вие". Но с началом революции он оказался в тени - он не был оратором, его выступления в Учредительном собрании разочаровывали. Вско- ре Сиейес почувствовал приближение революци- онных бурь - и окончательно ушел на задний план. В Конвенте он был признанным вождем "болота", послушно голосовал вместе с лиди- рующей фракцией, но никакими силами нельзя было вытащить его на трибуну, заставить ска- зать что-то определенное. Он молчал, он ста- рался выжить. Много лет спустя приобрел ши- рокую известность ответ Сиейеса на вопрос: "Что вы сделали во время революции?" - "Я остался жив" - ответил Сиейес. И лишь те- перь, когда всякая опасность была позади, Сиейес вновь выступил на политическую арену. В начале 1799 года его избрали членом Дирек- тории. Он один оставался видным политиком - всех прочих погубила гильотина, он один был ничем не запятнан, почему-то именно от него ожидали плана преобразования республики. Сиейес методично и последовательно гото- вил переворот. 13 вандемьера и 18 фрюктидора дали необходимый опыт. Все зависело от воо- руженной силы, от армии. Директория удержа- лась благодаря ее поддержке - и теперь было нужно направить армию против правительства. Для осуществления переворота Сиейесу бы- ла необходима "шпага", и уже весной 1799 го- да он нашел ее в лице тридцатилетнего гене- рала Жубера. Бывший студент, начавший в 1792 году службу простым солдатом, кумир солдат, человек, которого сам Наполеон называл "гре- надером по храбрости и великим полководцем по военным познаниям", Жубер оказался доста- точно честолюбив и согласился возглавить пе- 101 реворот. Сиейес добился его назначения ко- мандующим в Париже. Но тогда же началось наступление Суворова в Италии. Моро потерпел поражение на Адде, Макдональд был разбит на реке Треббии. Планы надо было менять, Жубер до переворота должен был предстать перед страной победоносным полководцем, ее спаси- телем от иностранного вторжения. 4 августа, по примеру Наполеона, сразу из-под венца, Жубер прибыл в Итальянскую ар- мию и немедленно перешел в наступление, целью которого было освобождение от осады Мантуи - о ее падении во Франции еще не зна- ли. Через десять дней возле Нови он увидел перед собой союзную русско-австрийскую ар- мию. Наличие в ее рядах корпуса генерала Края, осаждавшего Мантую, свидетельствовало о падении крепости. Жубер созвал военный со- вет. Почти все советовали вернуться в Геную. Но отступить - значило отказаться от всех своих блестящих надежд, и об этом нельзя бы- ло даже намекнуть на совете. Жубер впервые в жизни проявил нерешительность - он отложил решение на завтра. А завтра, 15 августа, Су- воров начал атаку. В самом начале Жубер был убит случайной пулей. Оставшийся при армии Моро принял командование. Весь день он отби- вал наступление противника, но вечером был вынужден отступить. Жубера похоронили с величайшими почестя- ми, но "шпаги", на которую рассчитывал Сие- йес, уже не было. Сиейес осторожно отстранял соперников и конкурентов, настойчиво продол- жая поиски генерала. Он с подозрением отно- сился к "левым" генералам и исподволь подго- товил отставку Бернадота^. Сиейес вел перего- воры с Макдональдом, но тот слишком был -------------------------------------------- ^Формально это было сделано по требованию находившегося в Швейцарии Массены, которого за год до этого солдаты бывшей дивизии Берна- дота прогнали из Рима за воровство. 102 скомпрометирован поражением при Треббии. Он отозвал в Париж Моро, но последний упрямо отвергал предложения возглавить переворот. Судьба Лафайета, Дюмурье, Пишегрю и его са- мого после 18 фрюктидора предостерегала от вмешательства в политическую борьбу . Тем не менее, надо полагать, Сиейесу удалось бы сломить сопротивление Моро, как вдруг пришло известие о высадке в Фрежюсе Бонапарта. "Вот тот, кто вам нужен," - произнес Моро, и пос- пешил исчезнуть^. Сиейесу пришлось ожидать прибытия Напо- леона. О нем он думал еще раньше, весной, когда с его подачи Жозеф Бонапарт отправил своему брату письмо с рекомендацией о возв- ращении. Но письмо не могло сыграть своей роли хотя бы потому, что не дошло до адреса- та. При получении же известия о возвращении Наполеона Сиейес первым поставил в Директо- рии вопрос о том, что это сделано без разре- шения правительства. Мулен тут же заявил, что генерал должен быть осужден как дезер- тир. Но Сиейес немедленно дал задний ход, заметив, что "это повлечет за собой расст- рел, что существенно, даже если он его зас- лужил". В Директории быстро решили отказать- ся от крайних мер, об армии, оставленной в Египте, было сочтено благоразумным даже не спрашивать. Наполеон был на распутье. С кем идти? Жозефина настаивала на продолжении сотрудни- чества с Баррасом, но это вызывало у Наполе- она все большие подозрения, напоминало о их близости четыре года назад. Родственники, весь "клан Бонапартов", и прежде всего Люсь- ен, быть может, в пику Жозефине, высказыва- лись за Сиейеса. 22 октября состоялась первая встреча На- -------------------------------------------- ^Тем не менее по иронии судьбы, Моро не удалось уклониться от участия в перевороте. 18 Брюмера ему поручили стеречь арестованных членов Директории. 103 полеона с Сиейесом. Обработанный Жозефиной, Наполеон не захотел даже разговаривать с Си- ейесом, и демонстративно смотрел в другую сторону [5]. "Вы заметили поведение этого маленького наглеца по отношению к члену пра- вительства, который мог приказать его расст- релять" - раздраженно заметил тогда Сиейес члену Директории Гойе. И тут решающую роль сыграл Талейран. Бывший епископ Отенский, за десять лет до этого внесший в Учредительное собрание пред- ложение о национализации церковных владе- ний^, после эмиграции занявший при помощи женщин пост министра иностранных дел, нес- колько недель назад подал в отставку, чтобы не быть скомпрометированным вместе с дирек- торами во время неизбежного падения Директо- рии. Теперь он старался обеспечить себе вид- ное положение после переворота. Талейран бо- ялся Бонапарта - ведь тот мог спросить, по- чему Талейран обманул его, не отправившись, как было обещано, в Константинополь. Не лю- бил он и Сиейеса^^. Впрочем, он вообще нико- го не любил, кроме своей прабабушки да, в последнюю четверть века жизни, жены племян- ника, дочери своей многолетней любовницы, герцогини Дино. Поняв, что Сиейесу и Бона- парту не удалось сговориться, Талейран сразу же взял на себя роль посредника. Он преодо- левал недопонимание, сглаживал острые углы, настойчиво вел дело к главному. Утром Талей- ран появлялся у Наполеона на улице Шантерен, -------------------------------------------- ^Сгоряча тогда Талейрана чуть было не провозгласили святым, чему помешали лишь его личные качества, прочно устоявшаяся репута- ция игрока и распутника. ^^В своих мемурах Талейран набросал пор- трет Сиейеса, сдобренный вдохновенной злостью: "Он проповедывал равенство не из-за филантропии, а из-за жестокой ненависти к власти других" [4]. 104 вечером - у Сиейеса в Люксембургском дворце. Контакт постепенно налаживался. 24 и 25 октября состоялись две деловые встречи Сиейеса и Наполеона. Хотя ничего оп- ределенного и не было сказано, но собеседни- ки поняли друг друга. Почва для заключения альянса между ними созрела. 30-го октября, после обеда, Баррас нако- нец раскрыл свои карты: "Республика гибнет; так дальше продолжаться не может. Правитель- ство бессильно, нужны перемены, надо назна- чить Эдувилля^ президентом Республики, а вам, генерал, вернуться в армию". Наполеон лишь пристально посмотрел на Барраса - и тот опустил глаза. Этот момент оказался решаю- щим. Баррас - столько раз называвший Наполе- она "маленьким олухом", обладавший Жозефи- ной, так часто мешавший в Италии, воспрепят- ствовавший избранию Наполеона в состав Ди- ректории, бросивший его на произвол судьбы в Египте, - был списан. Сразу же после этого разговора Наполеон направился к Сиейесу и выразил ему свое сог- ласие на осуществление переворота. 1-го ок- тября, ночью, на квартире у Люсьена состоя- лось тайное совещание Сиейеса и Наполеона. На этом совещании были окончительно решены все вопросы. В последующие дни закулисную работу вели второстепенные участники заговора. Наполеон был подчеркнуто пассивен. Изредка он делал светские визиты, посещал Академию, членом который был избран два года тому назад^^, время от времени навещал Барраса, чтобы усы- -------------------------------------------- ^Второстепенный французский генерал, од- нокашник Наполеона по Бриеннской военной школе, начальник штаба Гоша. ^^Собственно говоря, тогда избрания и не было. Наполеон просто пришел в Академию и уселся в председательское кресло. Чуть позже его записали на место бежавшего за границу Карно. |
| . |
|
105
пить его бдительность, сквозь пальцы смотрел на ухаживания члена Директории Гойе за Жозе- финой. Завербовав себе в личные сторонники генерала Лефевра, командующего парижским гарнизоном, Наполеон предрешил дальнейшие события, и речь отныне шла только о том, в какую форму облечь переворот [1]. Вполне можно было рассчитывать на поддержку Совета старейшин. Хуже обстояло дело в Совете пяти- сот, где преобладали якобинцы, и здесь при- ходилось полагаться на его председателя Люсьена Бонапарта. Наполеона посетил один из влиятельных финансистов того времени - Кол- ло, приобретший известность открытым сопро- тивлением принудительному займу. Колло при- нес деньги - миллион. Наполеон деньги взял - они были нужны и сами по себе, и как доказа- тельство поддержки финансивого мира [4]. Приближался решающий момент. Утром 18 брюмера (9 ноября 1799 года) на заседании Совета старейшин малоизвестный де- путат Корне сообщил о заговоре якобинцев, затем столь же малоизвестный депутат Ренье предложил перенести заседания обоих Советов в Сен-Клу под Парижем и доверить их охрану генералу Бонапарту. Застигнутые врасплох де- путаты без возражений приняли внесенные предложения. Наполеон путем рассылки частных пригла- шений еще с утра собрал у себя дома высших офицеров, чиновников. Получив декрет Совета старейшин, он объявил, что принимает на себя верховное командование и назначил ответст- венных за важнейшие пункты столицы. Затем у Тюильри он провел смотр заранее стянутых сю- да войск, чтобы продемонстрировать свою пуб- личную власть. Все шло по плану, за исключе- нием лишь незначительных сбоев. Заговорщики не смогли привлечь к перево- роту Бернадота. Все, что удалось Наполеону добиться у хитрого и изворотливого родствен- ника - это обещания сохранять нейтралитет. Член директории Гойе не попался в ловушку. 106 Получив приглашение на завтрак к Наполеону, он не поспешил, как ожидалось, пофлиртовать с Жозефиной, а послал вместо себя жену. Та, завидев в приемной массу генералов, немед- ленно предупредила мужа. Гойе, сообразив, что происходит, помчался к Мулену, а затем оба они кинулись в Люксембургский дворец к Бар- расу. Договорившись, три директора могли ор- ганизовать сопротивление. Баррас уже знал о начавшемся перевороте и ожидал, что его пригласят принять в нем участие. Под различными предлогами он отка- зывался принимать являвшихся к нему посети- телей, не принял и своих коллег по Директо- рии. Но время шло, никто не приходил, нервы у Барраса стали сдавать. Он вызвал своего лю- бимца Ботто и послал его к Наполеону. Наполеону появление Ботто дало повод для эффектной сцены. Вся злоба и ненавить, нако- пившиеся и в Египте, и во время возвращения, пышные фразы, неоднократно повторявшиеся про себя, выплеснулись на посланца Барраса: "Что вы сделали с Францией, которую я вам оставил в таком блестящем положении? - гремел Напо- леон - Я вам оставил мир - и нашел войну. Я оставил победы - и нашел поражения. Я вам оставил миллионы из Италии - и нашел нищету и хищнические законы! Что вы сделали со ста тысячами французов, которых я знал моими товарищами по славе? Они мертвы!" Наполеон был в ударе, на коне - в прямом и в переносном смысле этого слова. Он обра- щался уже не к побледневшему, пятившемуся Ботто, не к побежденному Баррасу, даже не к этой взволнованной, уже завоеванной им тол- пе. Он обращался к миллионной, необозримой аудитории, - настоящей и будущей - он говорил в века [4]. Баррас после отчета вернувшегося Ботто был потрясен. Явившемуся Талейрану не стоило особого труда убедить его, что лучший выход - это подать в отставку, уйти из политики. 107 При этом Талейран, похоже, прикарманил мил- лион франков, предназначенных Баррасу в ка- честве отступного. Впрочем, для хода событий это значения не имело [4]. Гойе и Мулен пос- ле недолгого, вполне академического сопро- тивления сложили свои полномочия. Еще ранее это сделали участвовавшие в заговоре дирек- торы - Сиейес и Роже-Дюко. Директории более не существовало. Вечером даже Ожеро бросил своих якобинцев и присоединился к победителю. "Я сделал 18-е брюмера, но не 19-е" - эти слова Сиейеса можно понимать по разному: и как то, что 18-го все шло в гражданском порядке, в рамках закона, а на следующий день военные прибегли к силе, и как то, что в первый день все шло удачно, а на второй переворот чуть не провалился. 19-го брюмера в Сен-Клу собрались оба законодательных совета. За ночь депутаты опомнились, пришли в себя. Послышались воп- росы, где, собственно говоря, доказательства существования заговора якобинцев, на каком основании генералу Бонапарту вручены столь неограниченные полномочия. Сторонники пере- ворота не смели возвысить голос. Депутаты не спешили начать формирование нового прави- тельства, напротив, они ставили под сомнение необходимость принятых накануне решений. На- конец, в Совете пятисот, где преобладали якобинцы, началось поименное принесение при- сяги конституции III года. Это было прямым осуждением всех планов заговорщиков. Ожеро даже предложил Наполеону сложить, пока не поздно, свои полномочия. Наполеон поспешил в зал заседаний Совета старейшин. Там он произнес бессвязную, неу- бедительную речь. Его прерывали, от него требовали доказательств, фактов, имен. Ниче- го не добившись, Наполеон покинул Совет ста- рейшин и через несколько минут, видимо, по- теряв самообладание, захватил с собой четы- рех гренадеров и направился в Совет пятисот. Его появление послужило искрой, вызвавшей 108 взрыв. Наполеона встретило всеобщее возмуще- ние. Несколько депутатов бросились к Наполе- ону, схватили за грудь, стали трясти за во- ротник. Весь зал кричал: "Здесь не место сол- датам! Долой диктатора! Объявить его вне за- кона!" Наполеон от ужаса чуть не лишился чувств. Пять лет назад эти несколько слов отправили на эшафот Робеспьера. Генерал Лефевр и гренадеры под руки вы- вели Наполеона из зала. Он был потресен, ша- тался, не мог перевести дыхание, собраться с мыслями. Его свита редела. Крутившийся вок- руг Фуше исчез. Люсьен, выбежавший вслед за Наполеоном, сказал, что ни за что не ручает- ся. Переворот проваливался. Сиейес предусмотрительно держал на гото- ве карету, чтобы в случае неудачи умчаться прочь. Наполеон был готов уже сделать то же, но ему преградил путь сохранивший хлад- нокровие Мюрат, обратившийся со словами: "Уйти - значит все потерять". Наполеон при- шел в себя. Легальный вариант переворота не прошел, оставалось обратиться к солдатам. Войска с утра стояли под ружьем, озяб- шие, голодные. Настроения подавленности, сознание постигшей их мероприятие неудачи распространялись и среди них, но Наполеону и Люсьену удалось все же вырвать у солдат воз- гласы поддержки. Этого было достаточно. Под барабанный бой отряд гренадеров во главе с Мюратом и Леклерком вступил в зал Совета пятисот, и Мюрат рявкнул: "Выебите эту свору". Началась паника, депутаты через запасные выходы выбегали на улицу. Впрочем, организаторы переворота скоро спохватились, что депутаты им еще нужны. Солдаты стали загонять их обратно в зал, где заседание возобновилось, уже без соблюдения кворума и прочих процедурных формальностей. Люсьен вновь занял председательское кресло и заявил, что депутаты, пытавшиеся убить его брата - дерзкие изменники, подкупленные Анг- лией. Перепуганные депутаты были готовы про- 109 голосовать за что угодно, только бы их от- пустили. Был принят декрет, по которому Ди- ректория и оба законодательных совета упраз- днялись и власть вручалась трем временным консулам - Сиейесу, Роже-Дюко и Бонапарту^. Одновременно образовывались две комиссии для выработки новой конституции. Совет старейшин немедленно присоединился к этому решению. Смеркалось, шел дождь. Войска марширова- ли обратно в казармы. Измученные, опустошен- ные участники и свидетели переворота разъез- жались по домам. Редкие прохожие, взглянув на расклеиваемые по приказу Фуше объявления о происшедшем, спешили дальше. От планиро- вавшихся празднеств пришлось отказаться. Лишь некоторые правительственные и частные здания были в этот вечер иллюминированы. |
| Назад |
| К оглавлению |
| Далее |
